Рассказывает коренной житель Лосинки
Жили мы в хорошем четырехэтажном доме. Правда, в коммуналке, но кого в 50-х годах это шокировало? Большинство москвичей так жили. Главное, что дом был каменный, таких в поселке всего 5-6, остальные — деревянные. Как было не гордиться этим обстоятельством? И еще одна услада лосиноостровских мальчишек: кругом благоухающее море фруктовых садов, в основном, яблоки. Ешь — не хочу!
Станция, полностью обжитая пацанами, выглядела, конечно, совсем не так, как сейчас: деревянные платформы, навесы от дождя. Мы воспринимали ее как продолжение родной улицы. С тех самых пор живы железнодорожные мосты, только их реконструировали. Тогда ведь строили добротно, па века, думали о потомках. В церкви на Ярославском шоссе меня крестили. Было оно тогда много уже, по обеим сторонам тянулись дачи. Кирпичного не было ничего, только 2-этажная спортивная школа, которая располагалась на месте Нового драматического театра. Мы, школьники, катались по лесу на лыжах, там же происходили всякие соревнования и эстафеты.
Как все ребята, любили проводить время на крыше. Когда в 57-м впервые был запущен в космос искусственный спутник, мы, можно сказать, чуть ли на ней не ночевали — все надеялись его увидеть. Играли в войну, лапту — обычные мальчишеские игры. Взаимоотношения между собой взрослых и детей были простые и дружеские, и совсем не потому, что люди жили в тесноте. Просто в Лосинке все друг друга знали, здоровались на улице, помогали, чем могли, попавшему в беду. Терпимее был народ, дружелюбнее и открытее для общения. А может быть, нечего было делить: в основном, все жили одинаково — небогато.
Рядом с теперешней дежурной аптекой на ул. Рудневой стояла церковь, потом из нее сделали кожевенную фабрику. Помню, что я неосознанно жалел об этом.
Когда мы с крыши обозревали окрестности, то слева, в Медведкове, видели лес, справа, в Свиблове, тоже, на Ярославке — все тот же чудный зеленый разлив. Самое высокое место в Лосинке — деревянная пожарная каланча, сохранившаяся до сих пор. С нее пожарные следили за своим хозяйством, видно было далеко окрест.
В дни моего детства Северянинского моста еще не существовало. Отлично помню, как по вечерам на 9-м автобусе часа по полтора ехали с родителями из детского сада домой.
А в детский сад родители возили меня рано утром на электричке. Выходил на Северянине или Яузе и дальше в сад пешком. Родители всегда торопились: времена-то сталинские, за опоздание на работу можно и в тюрьму угодить.
Улица Советская в городе — центральная, вымощенная настоящим булыжником, предмет большой гордости всех на ней проживавших. Основное транспортное средство — лошади, везущие деревянные фургоны с хлебом: до сих пор помню цокот копыт по мостовой. Запаха бензина и не знали — воздух чистейший, густой, хоть ложкой хлебай. Когда соседи по двору — бывший военный и зубной врач — купили личные «Победы», мы их воспринимали как НЛО. Л уж восторгу не было предела! Да что маши¬ны, велосипеды являлись редкостью, относились к ним серьезно: его надо было обязательно регистрировать в милиции, получить номер и сдать экзамены на право вождения — только тогда можно было выезжать на улицы. Я лично велосипеда не имел, паше семейное благосостояние до такой степени богатства еще не дошло.
И еще предмет гордости: двухэтажный продовольственный магазин — торговое чудо. До него здесь стояли только деревянные палатки, а в магазине — отдельные прилавки для мяса и рыбы, хлеба и круп! Товару — завались: колбаса всех видов, красная и черная икра навалом в эмалированных лоточках — бери на вес, сколько хочешь, хоть килограмм, да денег столько не было.
Учился я в школе №8, деревянном теремке. Зимой холод — ужас! В классе сидели в пальто, в варежках занимались чистописанием, а чернила в «непроливайках» замерзали напрочь. В туалете наледь, пользоваться им довольно неудобно, порой и небезопасно. Окончил 4 класса, в 5-й перешел в школу №4, раньше она была женская (теперь вечерняя и на ремонте).
Умели лосинковцы и работать, и отдыхать, и праздники справлять. Родители ходили на демонстрацию организованно, собирались на фабрике и пешком — до Красной площади. А мы, школьники, с горнами и барабанами, чеканным строгим шагом проходили перед трибуной с местной властью, потом прямиком в парк, где проводилось основное народное гулянье. Выглядел парк, конечно, по другому: весь сосновый, без кинотеатра «Арктика», на месте Зеленого театра работал деревянный кинотеатр барачного типа, где я по многу раз пересмотрел всего «Тарзана». Парк украшали скульптуры: мальчики с горнами, девочки с веслом, пионеры с поднятыми в салюте руками, умные дети, читающие книги. Много было всяких, на любой вкус. Сейчас остался только Пушкин, открывавший когда-то литературную аллею со скульптурами русских писателей и поэтов. Оканчивалась она крытой беседкой, где устраивались по праздникам поэтические чтения, а в будни пенсионеры играли в домино.
За парком в полную мощь функционировал стадион с отличным по качеству футбольным полем, занимавшим 4-е место в городе. Им пользовалось много футбольных команд разного возраста. Финансирование шло через МНС, оно оплачивало не только проведение соревнований, но и форму спортсменов, и спортинвентарь. Сейчас стадион на реконструкции, мы сделали там новые теннисные корты, усовершенствовали бассейн, большие, треугольные трибуны, а под ними предполагается разместить спортивные залы, медпункт, душевые и т.д. Стадион, конечно, не будет уровня «Динамо», но мы рассчитываем, что года через два он оживет, вернутся спортсмены.
В конце стадиона разливались полуозера — полуболота, где водились большущие тритоны. Мы, мальчишки, их с азартом вылавливали. Если кто-то поймает — радости нет конца! Приходили на целый день с бутербродами и чаем - чем не курорт?
И еще в Лосинке был один «курорт» — пруд «Торфянка» возле фабрики офсетной печати. Водоем уникальный, по преданию, сюда приезжали лечить ноги члены царской фамилии. А в 60-е годы задорные комсомольцы его «почистили», торф выгребли, дно засыпали песочком, заодно засыпали и питавшие его подземные ключи. Пруд начал цвести, постепенно превращаясь в болото. Сейчас мы приступили к его обновлению: делается булыжное дно, будет положена удерживающая песок сетка, может быть, удастся найти и ключи. Обязательно проведут стоки. В перспективе предполагается пустить по нему детские лодочки, водные велосипеды, благоустроить прилегающую территорию, чтобы можно было загорать летом. Моя мечта: на реконструированном пруду с зеленой травяной площадкой проложить «тропу здоровья», построить детский игровой комплекс, открыть лотки и мини-кафе с пластмассовыми столиками. Вполне может воз¬никнуть зеленый оазис.
Позитивные перемены в районе происходили на моих глазах: строились новые дома, кинотеатры, станции метрополитена, развивалась инфраструктура. Конечно, некая ностальгия по детским временам в сердце осталась. Но из факта, что на месте деревянных, неказистых домишек возводятся каменные башни, трагедии никто не делал. Наоборот, радовались предоставляемой Москвой возможности пожить по-людски в отдельной квартире. Жаль было, пожалуй, только исчезающие под топором сады, особенно на Енисейской, где их, принадлежавших колхозу, было особенно много. Искренне жаль было расставаться по весне с привычным нежным розовым цветом цветущих яблонь, а по осени — с особым духом спелых яблок. Пожалуй, и все. Территория ведь застраивалась не сразу, значит, и незаметно.
К Лосинке я прирос душой, она дорога мне со всеми своими достоинствами и недостатками. Если бы сейчас предложили любые хоромы в другом столичном районе, честное слово, никуда бы не поехал. Здесь мне знакомо и близко все: и дома, и улицы, и люди. Жизнь прошла в этих местах, и была она совсем не плохой. Надеюсь, что через определенный отрезок времени, отпущенный лично мне Богом, здесь она и закончится. Правда, уверен, что произойдет это совсем еще не скоро.